Окружающий мир для меня опасен.
Эта музыка напоминает одновременно сотню маленьких и не очень вещей. Сублюструм; прекрасную, предрассветно-осеннюю Прагу; обшарпанные дворы со скрипучими качелями; дно каналов Венеции, илистое и мутное; ночное одиночество, самое сладкое и мучительное из всех; кровь на снегу, покореженный остов машины; давно мертвая девочка за пианино и фея в зеленом пальто рядом; заброшенный театр с высоким чердаком и единственным квадратом серого света на полу; старики, живущие так далеко, что они забыли про самих себя и молча ждут; гниющие листья под сползающим черным снегом; юный самоубийца в петле; нимфа в черной воде в лунном свете, с длинными волосами, разбросанными по водной глади; девственница, плачущая над единорогом; связки ключей; некрофил на деревянных платформах, за руку с племянницей - они едят желтые цветы; умственно отсталый ребенок, улыбающийся грустной улыбкой старика, размазывающий по паштету из сестры масло.
И, как финальный аккорд, пленка нефти на море, чайки, пытающиеся взлететь, Via Dolorosa на песке.