Окружающий мир для меня опасен.
Еще около часа назад я хотела написать о прошедшем дне.
О потянутой в метро ноге, которая опухла так, что не видно кости. Наступать на нее - что ступать на тонкий ледок: под ногами все качается и страшно упасть.
Что успела с утра разобрать книги. Я была мокрой насквозь, зато теперь все рассортировано: по серии, автору и в алфавитном порядке. Напоследок как следует окурила великолепии полок ладаном и миррой и посадила медведей сторожить - чтобы наш нахальный домовенок не натворил безобразия.
Что наша кухня теперь - дом стекла и света, в ней легко и приятно быть, ручки фасадов из серебра - кельтские узлы, а в духовке поместится лдаже самый большой пирог.
Что насквозь пропахла чесноком и рыбой - у кеты жабры с зубами, хочется закрыть ей глаза, чтобы не смотрела так укоризненно. Брусника с медом заляпала лицо - казалась кровью, а на вкус горько-клислая, а сладость - только обещанием, смутным предчувствием.
Что второй день дождь, под окном - брат-близнец Амура, потерянный в детстве и амнезийный. Голуби сходят с ума - повисают на открытых окнах, бешено хлопая крыльями и таращат желтые глаза, разевая клювы. Их приходится спугивать почти апплодисментами, а по карнизу ударяют гулкие капли.
Но сейчас у меня нет сил. Я видела жуткое. Ни один ребенок не должен видеть как плачут его родители.
О потянутой в метро ноге, которая опухла так, что не видно кости. Наступать на нее - что ступать на тонкий ледок: под ногами все качается и страшно упасть.
Что успела с утра разобрать книги. Я была мокрой насквозь, зато теперь все рассортировано: по серии, автору и в алфавитном порядке. Напоследок как следует окурила великолепии полок ладаном и миррой и посадила медведей сторожить - чтобы наш нахальный домовенок не натворил безобразия.
Что наша кухня теперь - дом стекла и света, в ней легко и приятно быть, ручки фасадов из серебра - кельтские узлы, а в духовке поместится лдаже самый большой пирог.
Что насквозь пропахла чесноком и рыбой - у кеты жабры с зубами, хочется закрыть ей глаза, чтобы не смотрела так укоризненно. Брусника с медом заляпала лицо - казалась кровью, а на вкус горько-клислая, а сладость - только обещанием, смутным предчувствием.
Что второй день дождь, под окном - брат-близнец Амура, потерянный в детстве и амнезийный. Голуби сходят с ума - повисают на открытых окнах, бешено хлопая крыльями и таращат желтые глаза, разевая клювы. Их приходится спугивать почти апплодисментами, а по карнизу ударяют гулкие капли.
Но сейчас у меня нет сил. Я видела жуткое. Ни один ребенок не должен видеть как плачут его родители.