Пытаюсь писать дальше - про Эрика и его маски, про Тора, Локи и их - слепленные вместе - зашитые губы, про Готэм и тени и осенний ветер и первые хлопья снега - и пару на крыше с поющей скрипкой - они втроем танцуют Dance Macabre.
А еще - в голове живут другие люди. Они смеются во мне по ночам, плачут вместе со мной в сумерках и с звенящей улыбкой встречают рассвет.
Внутри растет сад с яблоками - а Ева отвечает, что она любит малину, а яблоки не в моде и вообще - на что ты готов ради девушки?
И я путешествую по пыльным дорогам, приручаю плотоядных единорогов - рога, клыки и копыта в крови девственниц - спасаю из колодцев детей Мелюзины - и жду.
Пока дорога сама приведет меня за горизонт, пока радуга опустится на землю, пока небо не расколется напополам и из него не хлынут пронзительно кричащие чайки.
И море - бесконечное, прекрасное, темное - в глубине сидит чудовище и каждую весну и осень грустным ревом отвечает на призывы маяка. Однажды чудовищу это надоест и маяк падет, чудовище уйдет в море, переночевав на обломках и все зарастет пылью и трухой.
Просто потому, что чудовище сожрет рыбу и выпьет воду, раздавит дорогу и убьет чаек.
Дети Мелюзины умрут в судорогах, единороги передерутся за последнюю девственницу - и не останется больше ничего.